Привет! 
Мы недавно вернулись с совместного отдыха.
Я написала кратенько как все было. Фотографии будут позже, когда отберу фотоматериалы их цепких Сашкиных лапок.
Итак...
Начнем с того, что поехали мы на машине.
А машина была – матиз.
И дорога наша лежала на берег Черного моря в поселок Лоо, что находится недалеко от Сочи.
Выехали мы из Ростова-на-Дону вечером, когда солнце уже не так безжалостно поливало все, до чего могло дотянуться, своими лучами. Наши дети – у Саши дочка пяти лет, а моему сыну одиннадцать, на заднем сидении примерялись друг к другу взглядами и пока молчали. Багажник был заполнен почти до отказа, хотя мы взяли только самое необходимое (в число «необходимого» непостижимым образом вошли по два танцевальных костюма у каждой, пакет с игрушками, в которые, как потом выяснилось, совершенно не играли, и магнитофон с набором дисков).
Ехали не торопясь, скурпулезно соблюдая все знаки на дороге. Периодически Сашка поругивалась на других участников дорожного движения, хулиганящих и изобретающих свои собственные правила обгона. Мы договорились, что как только она начнет уставать, то мы поменяемся, и машину поведу я.
Поужинать мы остановились где-то в Краснодарском крае. Расположились на обочине дороги, на зеленой и немного колкой траве. Расстелили коврик, импровизированную скатерку и достали то, что взяли из дома с собой. Все четверо сидели, весело истребляли запасы продуктов, любуясь попутно красотами заката. Идиллия… она даже еще не родившись, не материализовавшись как следует, растаяла в воздухе июльского вечера…
Дети начали что-то делить. То ли чай из термоса (дома он даром не нужен, но в ТЕРМОСЕ!!! Он так зазывно выглядит….), то ли кто пойдет в туалет первым.
Покончив с ужином и детскими препирательствами, мы двинулись дальше.
Вечерело. Сумерки подкрадывались и под музыку и пение Наташи Атлас наш матиз деловито следовал в потоке машин, перемигиваясь дальним-ближним светом.
В десять вечера Саша уступила мне место водителя. Это было где-то совсем недалеко от Краснодара. Мы ехали и внимательно высматривали поворот на Джубгу. В этот ответственный момент моего сына прям раздирало постоянно что-то спрашивать и вообще всячески отвлекать. Короче говоря, нужный нам поворот мы увидели тогда, когда проехали мимо него. Развернуться возможности через двойную сплошную я не увидела, а на заманчивое предложение Саши сдавать задним ходом по трассе до желанного нами разворота на объездную трассу пришлось ответить «а мне слабо»….
Выбор был невелик. Нам предстояло ехать через Краснодар. Сашка молча переживала, Катя, ее дочка, устраивалась подремать и тихо переругивалась с Кириллом, моим сыном. Кир, в промежутках между словесными перепалками с Катей, причитал в диапазоне от «как же мы доедем» до «а куда мы вообще едем сейчас». Я тем временем пыталась восстановить хоть какие-то воспоминания о Краснодаре и его улицах, жила одно время там, подозревая, что это так же малоэффективно, как и попытки купить карту города в одиннадцать вечера.
Надо признаться, город похорошел с момента последней нашей с ним встречи. Разросся. Обзавелся новыми домами. Клумбами. Иллюминацией. Но напрочь забыл о своевременном расположении указателей и о том, что открытые канализационные люки на дорогах – это ужасно…
Нам повезло, дыру в асфальте, жадно ждущую автомобильное колесо как рыба-удильщик, мы заметили сразу. А отсутствие указателей восполнили охочие до разговоров водители такси.
Наколесив по городу до одури, мы наконец вырвались на простор и полетели (насколько это вообще возможно было в нашей ситуации) по трассе. Было уже довольно поздно, дети угомонились и уснули. Мы с Сашкой тихо болтали. Колеса шуршали по покрытию трассы, унося нас на юг, к долгожданному морю…
Надо признаться, что Сашка ждала начала горной дороги.
Как ждут первой брачной ночи – неизвестно как будет, но очень интересно, что получится.
Домашние ее – мама и муж – в бесплодных попытках отговорить ее ехать на машине (ну что ты как нелюдь!!) и подвести к выбору более безопасного, по их мнению, вида транспорта (ну чем тебе поезд плох?!) - как хор в греческой трагедии в унисон пели песни об ужасах и опасностях, поджидающих ее на перевале. Чем, безусловно, вызывали в ней еще более нездоровый интерес к самостоятельной поездке к морю.
Я проезжала уже эту дорогу. В качестве пассажира. Это придавало нам легкую уверенность в себе, помноженную на чувство ответственности за жизни детей, что в совокупности равнялось осторожности во время пути.
Дорога темной лентой вилась, пропадая за ближайшим поворотом, а потом выныривала для захода на следующий вираж, и звала нас за собой сияющей разметкой. Машин было немного. Воздух упруго бил в ладонь и теплыми струйками стекал с пальцев, когда рука высовывалась в окно в поисках прохлады…
Когда мы подъехали к Джубге, Сашка буквально висела из окна машины, подобно охотничьей собаке проводила спектральный анализ запахов и жарко не то шептала, не то шипела «Я чую запах МО-О-О-РЯ!»
От ее эмоций очнулись дети. И им тоже срочно приспичило моря! Видеть, слышать и щупать.
Но была ночь и мы ехали. А море ждало всех поутру. Погалдев с полчаса, в очередной раз поругавшись, все затихли. Дети по причине засыпания, Сашка в состоянии ожидания. Потому как знала, что наиболее интересный участок дороги ждет нас после Туапсе. А еще ее мучил вопрос – за все время пути нам не встретился ни один «собрат матиз». А это значило, что на таких машинах люди дальше города не уезжают. А это, в свою очередь, являлось косвенным доказательством правоты домашних…
После Туапсе начинался занудный дорожный серпантин. И заканчивался бензин. И как назло – ни одной заправки.
До Лазаревской мы доехали почти на пустом баке. Потому как только в поле зрения попали волшебные буквы АЗС – радости нашей не было предела. Особенно моей – потому как последние полтора часа Кир стонал у меня за спиной «а что же мы будем делать, если кончится бензин…» далее следовали варианты развития событий, один другого мозгодробительней. Теперь это прекратилось.
Побегав и поскакав по заправке, все размяли затекшие руки-ноги, погрузились и поехали дальше.
В полшестого мы были на месте. Хозяйка открыла нам комнату, все, на что нас хватило – это скинуть обувь и упасть в подушки. Вибрация от работы двигателя постепенно затихала в теле, сменяясь глубоким провалом в сон, который затопил сознание мягкими волнами….
…Утро для нас было поздним.
В десять все только смогли продрать глаза. Стали распаковывать вещи. Дети требовали еды и моря. Почти как в Древнем Риме – хлеба и зрелищ!
По состоянию души и тела мы с Сашей напоминали ведьм из книг Терри Пратчета. Полузавтрак полуобед прошел под неизменную Наташу Атлас, чудодейственным образом примирявшую нас с действительностью.
Море встретило нас небольшими волнами, шуршанием гальки, гомоном отдыхающих и потоками прозрачного золотого света, которые лились с бездонной лазури неба, били отраженными зайчиками от воды и жарко струились над камнями…
Наша компания, немного истерзанная переездом, была рада встрече с морем. Как радуются тому, кого видишь редко, но каждая встреча, каждый контакт несет в себе тихую радость, отдохновение, примиряет с заботами каждого дня.
Для меня море – мать всего живого. Колыбель человечества. Где мы жили совместно с другими детьми, может и совсем непохожими на людей, но такими же важными для своей матери. Однажды мы выросли и покинули ее, отправились покорять другие просторы. А колыбель осталась. Мать качает в ней наших братьев и сестер, баюкая ритмом прибоя, присмиряя штормами. И она всегда рада встретить нас снова. Погладить уставшее тело мягкой ладонью, утереть соленой ладонью слезы и напомнить – слезы похожи на воду моря, это от того, что мы с тобой – одно целое…
Я уже несколько лет приезжаю в Лоо. Мне тут нравится. Климат, море, воздух, деревья и горы – все отдается в груди, там, где живет душа, щемящим чувством, будит генетическую память и зовет еще дальше меня голос крови на берега Средиземного моря…
Через несколько дней после приезда, когда голод по морю был немного утолен, мы отправились посмотреть византийский храм. Он находится на горе, если идти по Таллиннской улице все время вверх, то дорога сама приведет тебя.
Храм древний. Историки однозначно не могут определить его возраст, предположительно 6 век н.э. Сейчас от него остались всего лишь одна стена, алтарная часть, основания колонн, камни по периметру. Вокруг растет дубовый и буковый лес. Но энергетика!!!
Там и сейчас проходят церковные службы по каким-то большим праздникам, есть место где можно поставить свечи, лампадка, кресты и иконки.
У храма есть свой смотритель – человек, который продает билеты на входе, смотрит за порядком. А иногда, далеко не всем и не за деньги, он рассказывает посетителям историю храма. Потому как сам ведет свои исследования по этому вопросу. У него удивительные внимательные глаза сине-серого цвета. Каждый раз, когда он видит меня, то говорит «мы с Вами уже где-то виделись». И звучит это не вопросительно – утверждающе….
Мы с Сашей для себя назвали этого человека «Страж», ибо он строг, но справедлив.
И решили прийти в храм на рассвете и пофотографироваться, уж больно красиво, но посетители мешают.
Следующим нашим местом посещения был водопад «Райское наслаждение» в Верхнем Лоо. Когда мы пошли спрашивать у местных жителей о том, пройдет ли наша машина та тамошних дорогах, нам посоветовали поаккуратнее ехать. А то там опасный мостик есть, некоторых туристов из речки вместе с машинами уже вытаскивали. При этих словах Саша завибрировала вся в предвкушении адреналина и сказала: «Ой! Не говорите мне так! А то прям сейчас помчусь туда, на мостик смотреть!»
Мостик действительно оказался мал. Как раз колеса автомобиля устраивались по краям и, если рука водителя была тверда, можно было проехать. Надо сказать, Саша с честью преодолела препятствие. Дважды. И туда, и обратно.
В водопаде дети полоскались, потом объедались вкуснейшими аджарскими хачапури, приготовленными на открытом огне.
Каждый вечер мы устраивали мини чаепития с многочасовыми беседами и поеданием сладостей. В спектр бесед входило все, до чего мог дотянуться язык – от перемывания косточек домашним (бесконечная тема, прям перпетум мобиле для поддержания болтовни), до планов на будущее (тоже, надо сказать, тема бесперспективная, но помечтать так приятно…)
День четвертый был отмечен посещением дольмена, который находится возле селения Волконка. Дольмен поэтому так и называется – Волконский.
Это (как же назвать это ЭТО???)… Так вот, ЭТО – похоже одновременно на будку собачью, улей для пчел, маленький домик и высечено в скале, являясь дольменом монолитом и ровесником египетских пирамид.
Рядом с дольменом находится источник, содержащий серу, вода его сходна по действию с водой из источника в Мацесте, только более мягкая.
Чуть подальше находятся две скалы, которые называют «Два брата». По легенде это два брата сошлись в поединке за сердце красавицы и пронзили друг друга клинками. И боги превратили их в каменные горы, которые сходятся верхушками. А девушка, что не успела бросить меж ними платок по старинному обычаю, чтоб разъединить воинов, превратилась в горную речку, которая протекает как раз меж двух каменных исполинов.
Внутри дольмена поразительным образом слышно абсолютно все что делается снаружи. А когда вокруг тихо, то любой звук, который издаешь, певучими волнами разливается в камне, и ты слышишь музыку. Не похожую ни на что. Вибрирует камень. Вибрируешь ты сам. И все это внутри дольмена, будто находишься во чреве матери-земли, в полной безопасности. И можешь побыть там столько, сколько захочешь, чтобы набраться сил, почувствовать свою связь с землей, напитаться поддержкой и силой земли – извечного символа женского, материнского. А выходишь оттуда, будто рождаешься заново.
Но это только мои ощущения, это я так дольмен воспринимаю. С Сашкой совсем по-другому. Ее больше впечатлила река.
Насидевшись в дольмене как внутри, так и снаружи, пройдя каменные «ворота», мы вышли по руслу речушки и пошли вверх. Благо, дождей не было давно, и уровень воды позволял перепрыгивать с валуна на валун и двигаться вверх. Вокруг летали нереально красивые стрекозы с изумрудно-сапфировыми крыльями, юркие ящерицы при нашем приближении то мчались куда-то, то застывали в скульптурных позах. Журчание воды по мшистым камням, игра солнечного света в кронах деревьев, почти полное отсутствие изнуряющего обеденного зноя – все это околдовывало и звало все дальше и дальше…
Сашка почти мчалась по камням с криком «Я помню эту дорогу, она мне снилась!!!»
Дети, дружно подвывавшие и нывшие у дольмена по поводу всякой фигни, практически молча и очень целеустремленно ломились следом. Мне ничего не оставалось, как тащиться за ними.
Особенно меня подстегнули крики, которые доносились из-за поворота, куда я еще не добралась через завалы веток «О!!! МЫ ВИДИМ ПЕЩЕРУ! ИНТЕРЕСНО, ЧТО ТАМ?!»
Мое воспаленное воображение матери-психопатки уже стало рисовать мне различные невообразимые ужасы, которые тем и хороши, что вообразить их себе невозможно…
Это придало мне скорости, и поэтому уже через три минуты я констатировала, что это не пещера, просто вымыло породу и образовало природную нишу. А потом стала уговаривать Сашу повернуть назад, потому как дети начинали «вянуть и киснуть». А идти назад будет сложнее. В Сашке отчаянно боролись две стороны натуры – Гончая, Которая Идет По Следу и Заботливая Мать. Стоя на камнях она разрывалась. Глаза горели маньяческим светом первооткрывателя, но на ноге висела дочка, недовольно морщащая лицо. А это в перспективе (и не надо обладать даже даром предвиденья) обещало очередной припадок детского самодурства. Мой сын держался молодцом, но я отлично знала, чем заканчиваются такие походы – стоны на кровати и заверения, что его спасут только чипсы, батончики сникерса и еще несколько наименований вредоносной еды. И все это специально подобранным противнющим голосом, от которого сразу же хочется сойти с ума, получить амнезию и быть украденной инопланетянами, причем сразу все три пункта.
На этот раз в Саше победили материнство и чувство самосохранения.
Мы вернулись к дольмену чтобы сфотографироваться. Дети как по команде стали ныть. Ругаться из-за фотоаппарата. Почти валяться в голодном обмороке. Как назло туристы кругом жевали свои бутерброды. А наша еда осталась в машине, до которой нужно было подниматься на стоянку метров 300.
На шестой день наши хозяева, у которых мы жили, решили устроить маленькие посиделки всех желающих отдыхающих с вином, шашлыком. И нашими танцами.
Вот где наши костюмы-то и пригодились!
Беллиданс пошел на ура. Когда мы решили исполнить кое-что из трайбла, это тоже было воспринято хорошо, но нас попросили танцевать повеселее, побыстрее. Оно и понятно, южные люди, им белли ближе по духу.
Это даже не танцы были, а вакханалия. Народ из соседних домов сбегался на звуки музыки. Люди, которые просто мимо шли, заглядывали во двор с вопросом «А девушки и по другим дворам-домам ходить с выступлениями будут?»
Кому-то нравилось. Кто-то презрительно бросал – «И все-то? Вот я видела…»
Но большая часть зрителей осталась довольна. Дочка хозяйки, Эллина, потом благодарила нас «Вы почти спасли наш вечер, было замечательно». А мы мазали ноги, порезанные об мелкие камешки на быстрых поворотах… Но нам тоже было хорошо. Просто потому что танцевали.
Но вернемся к дольмену.
Сашку мучило нечто несбыточное. Её, как Маугли, тянуло за обе ноги. Обратно на поляну перед дольменом. И особенно по ночам. Когда засыпали дети. Она натягивала на себя простыню, будто пыталась отгородиться от навязчивых мыслей, и жарким шепотом вещала о все возрастающем желании отправиться туда прямо сейчас. На мои хлипкие уговоры, что ревом двигателя можно разбудить хозяев, а они люди добрые и вряд ли заслужили ночной побудки полоумных отдыхающих, она отвечала, что это ее волнует мало. Это было в первую ночь.
На вторую ночь после посещения дольмена, психический мир моей подруги видимо подвергся мощной бомбардировке архитипических образов. С наступлением ночи, когда стихали все звуки, которые отвлекали ее от контакта с собственным внутренним миром, она почти визионерствовала. Ей срочно надо было туда, потому как только там, как ей казалось, она могла получить нечто очень важное для себя. Жаль, не записала ее рассказов. Самое интересное, что потом мы нашли книжку в местном магазинчике, посвященную исследованиям Волконского дольмена-монолита, там очень многое совпадало с интуитивными догадками Александры. Ну не чудо ли… После наших с ней попыток трактовать внутренние переживания с психоаналитической точки зрения, тяга в дольмен отступила, а затем заглохла.
Как-то раз мне все-таки удалось проснуться с рассветом. А затем разбудить Сашу. Накануне предупредили детей, что если они проснуться утром, а нас нет – значит мамы пошли насобирать ежевики к завтраку. Мы собрали свои костюмы и отправились в развалины храма. Очень хотелось фотосессию устроить там, так, чтоб никто не мешал.
Утром подниматься было труднее, чем в жаркий полдень. Влажность воздуха душила, сердце заходилось в бешеном ритме при подъеме в гору.
В храме было тихо. А метрах в пятидесяти в зарослях раздавался жуткий треск веток, будто там ходил кто-то большой. Пришлось себя утешить, что это свиньи ищут упавшие желуди. Тут и вправду можно встретить в лесу свободно разгуливающих хрюшек и коров, рыскающих в поисках гурманской на свой вкус еды.
Обстановка была такая торжественная, а солнце только поднялось, заспанное и румяное. Я выбрала место в самом центре храма и пару раз выполнила Сурью Намаскар из йоги. Словно солнце взошло внутри меня. Наверное, не важно, к какой религиозной конфессии относится храм – все они строятся на местах, где энергия щедро делится со всеми желающими частью самой себя…
Мы фотографировались, выбирая наиболее удачные ракурсы. Вели себя как-то сдержанно и аккуратно, потому что в воздухе было разлито ощущение, что мы постоянно находимся в фокусе внимания. Ни доброго, ни злого. Просто внимания. Кого и чьего – не важно. Но, наверное, многим знакомо это чувство, когда ты не видишь кто смотрит, но волосы поднимаются на затылке, а по позвоночнику бежит волна мурашек. После того, как я высказалась по поводу собственных ощущений, подруга моя назвала меня трусом ужасным и вслух недоумевала, как смогла я дожить до своих лет, прыгать с парашютом и ходить в горы при такой боязливости.
И вот, когда Саша замерла в очередной красивой позе, на территорию храма вошел сначала здоровенный ротвейлер с какими-то человеческими глазами, а следом хозяин собаки с посохом в руках. Мы вежливо поздоровались. Нам так же вежливо ответили. Собака совершила вокруг нас «круг почета», мужчина постоял с ошалевшим видом. На его лице читалось, что подобного зрелища он еще не видел, хотя бывает тут, видимо, часто. Удалилась пара человек-собака так же внезапно, как и возникла, ни следов, ни шума.
Когда закончили снимать, мы немного посидели. Полюбовались тишиной и красками утра.
На обратной дороге насобирали целый бидон ежевики – каждая ягодка вобрала в себя солнце и небо, пахла детством и мамиными руками. Хотелось плакать. Светлая грусть клокотала внутри груди, стояла слезами в горле, но так и не прорвалась наружу…
За день до отъезда мы побывали на корытах. Это когда река вымывает породу в виде корыт. Очень красивые места. И воде легкая и звонкая, льется от одного водоема до другого, причудливо облизывая камни и устраивая маленькие водопады.
Уезжали мы в пять утра. Было еще темно. Звезды мерцали на покрывале ночи, петухи только начали прочищать горло. Хозяйка вышла провести нас. Сонные дети устраивались на заднем сидении досматривать сны.
Обратную дорогу все время вела Саша. Матиз маленькой сиреневой торпедой летел по трассе. Периодически я прятала глаза в книгу, ибо больно страшно мне было смотреть как Сашка заходит в поворот. Но я – это я. А она – это она.
Теперь мы планируем какие места можно будет посетить на следующий год. И ищем желающих присоединиться к нам.
Дык надо было не теряться! Был бы для тебя рай круглосуточно и круглогодично! 
когда ж мне из страны выезжать можно будет!
Правда?!
